Мы – ракетные войска

         Мы – ракетные войска,
                                                         Нам любая цель близка.
                                                                           Из песни

         «В Красной Армии штыки чай найдутся, без тебя большевики обойдутся», - горланили друзья, провожая в армию.
Армия легко обошлась бы без меня, не самого лучшего, не самого дисциплинированного бойца.
Но я без неё был бы совсем другим.
Мне, как и моим сверстникам, сулили: «Вот пойдёшь в армию, она тебя сделает человеком».
А о совершенно никчемном человеке выражались матерно: «Ни в п…., ни в Красную Армию».
Я мог «сачкануть» от службы, а уже в армии,  комиссоваться. Получить «белый билет». Но прослужил без месяца три года. И эти «потерянные» годы вспоминаю в числе лучших лет своей жизни.

         1
         Первым местом службы была старинная  Елгава. Небольшой уютный городок, поражал, прежде всего,  ухоженностью.
Но что-то надменное, чужое таилось в стерильной чистоте его  улиц,  надменной готике каменных строений.
Русских знали здесь с незапамятных времён. Однако  отношение к советским воякам, гарнизоны которых стояли едва ли не в каждом посёлке и городке республики-невелички Латвии, со стороны местного населения было не то что враждебное, а какое-то настороженно-равнодушное. Нас словно не замечали.
Разве мальчишки, когда мы строем поротно или повзводно с песнями шли по городу, бежали за нами, с криками: «Тише, дядя, немцы близко!» Но солдатский строй это только раззадоривало. Ещё громче звучала песня, ещё жестче обрушивались сапоги об асфальт…

2
       Да и сколько мы видели ту красавицу Елгаву?  Увольнения в город были редки, скоротечны, суматошны.
Нашей Елгавой была ШМАС, школа младших авиационных специалистов,  огороженный высоким бетонным забором квартал по улице  Сарканармияс,  Красноармейской с почтовым адресом:  в/ч 54117-ш.
Мы носили синие погоны с крылышками. На заднем дворе скучала парочка списанных «мигов» - «легенда прикрытия».
Перед присягой нас, новобранцев, привели в хранилище, чтобы показать, что скрывала та «легенда».
Оказывается, попали мы не в какую-то там ШМАС, а в сержантскую школу одной из первых боевых дивизий недавно созданных ракетных войск стратегического назначения. И тут же под роспись предупредили о необходимости строго хранить доверенную нам тайну.
Слово «ракета»         ни на занятиях, ни в повседневном общении практически не употреблялось. Синонимом ему служило слово «изделие».
В  учебном корпусе  висели портреты Циолковского, Ландау, Королева, Янгеля, Глушко, других сегодня всем известных учёных. Но только под первым была указана фамилия. Под остальными стояли подписи типа: «Генеральный теоретик», «Генеральный конструктор»…
Как и в боевом ракетном дивизионе, учащиеся школы распределялись по четырём ротам-батареям, специализировавшихся на какой-то одной из наших будущих воинских профессий.
Меня определили в 22 взвод первой, стартовой батареи учиться на наводчика. И первым армейским учебником, по иронии судьбы, оказался школьный учебник тригонометрии. Далеко и далеко не самого любимого, а вернее, совсем не любимого предмета. Что, конечно, сглажу углы, не могло не отразиться на моей «боевой и политической подготовке», служебной карьере. Сержантские лычки после окончания школы мои погоны, увы, так и не украсили.

3

         Ракетные войска стратегического назначения по праву считались элитными. Набирали в них, как правило, парней из больших промышленных и столичных городов, имевших среднее или среднее специальное образование.  Мы, костанайцы, скажу сразу выглядели в такой компании вполне достойно. По всем статьям.
В нашем взводе были ребята из Ростова, Москвы, Оренбурга, Донецка, Грозного, Волгограда,  Рязани, Таганрога, и мы с Витей Безручко с Костанайщины. Именно в Елгаве я сошёлся, сдружился с поэтом Николаем Долгановым (стоит крайний слева), одним из самых талантливых, самых активных авторов нашего самиздата, земляком и другом известного русского поэта Евгения Курдакова.
Сколько лет прошло,  но помню по фамилии и имени практически
каждого своего сослуживца. Вот, как всегда, рядышком неразлучные друзья: худой и высокий Толя Горбунов и невысокий, пухленький Федя Журавлев; грозненцы: партнёр по баскетбольной команды Витёк Урывский и Алик Зариев.  Добрейший 25-летний «старичок» с высшим образованием Юрик Родочинский; шебутной, суетный «бабка Хрипунов», бывший боцман торгового флота Виктор Жижкин, неунывающий мужичище Ваня Заграй, лихо отплясывавший на сцене под баян волоокого Толи Шишкина… И так далее, и так далее…
Вместе с Иваном и Толей да с Женей Гусевым после школы мы до самого дембеля служили  в одной части, «позывные» которой всё ещё помню, как номер своей квартиры: Добеле-2, в/ч 23460-б.

4
Нашим оружием была одна из первых боевых советских ракет 8К63, созданная конструкторским бюро М. Янгеля. Она известна также под  названием БРСД (баллистическая ракета среднего радиуса  действия) Р-12 или SS-4 "Sandal" по классификации  США и НАТО.                    Вот её некоторые тактико-технические характеристики: длина  -  22.1-22.77 метра, диаметр - 1.652 метра, вес пустой ракеты -   -     3.15 тонны, стартовый вес – 41,7 – 42,2 тонны.    Вес ядерной боеголовки -  1300-1630 кг, дальность полёта  -  2000-2280 км.
Рассказывают, увидев ракету  Янгеля на стартовом столе, не очень дружественно к тому настроенный Королев сказал: «Это что за карандаш? Он сломается, не успев взлететь!» 
«Карандаш» не сломался. Более того,  "Sandal»   стала самой массовой ракетой стратегического назначения  (было изготовлено 2300 ракет).  Не зря  в 1961 году  Н.С. Хрущев заявил на весь мир, что в СССР ракеты делают как сосиски.
Первая 8К63 встала на боевое дежурство весной 1960 года, последняя была снята с вооружения и уничтожена в мае 1990 года.  
Вряд ли в мире найдется другой  образец технически сложного оружия, которое находилось на вооружении 30 лет без модернизации.
И именно наши  ракеты  в дни Карибского кризиса защитили Кубу. 
Ну а ракеты нашего дивизиона, как вычислили наши умники - разумники, были нацелены на базу американских подводных лодок у берегов Норвегии. Но их зарядов с лихвой хватило бы и на всю Норвегию, и даже, наверное, – Скандинавию.

5
Спасибо огромное тебе, Интернет!
Как-то, блуждая по твоим просторам, наткнулся на фотографии  одного из самых дорогих, самых памятных для меня мест на земном шаре – городка той самой в/ч 23460-б, где провёл два с лишним своих армейских года.
Вот они эти фото. Вместе с комментариями к ним.  

«В 70 километрах юго-западнее Риги находится небольшой поселок «Тервете». По дороге Добеле –Бауска с левой стороне располагается красивый парк в котором находится дом-музей известной латвийской писательницы-сказочницы Анны Бригадере. А по правой стороне на расстоянии около километра от дороги располагалась ракетная база Тервете.
По прошествии многих лет она и сейчас поражает своим великолепием. Первое что бросается в глаза это то, что в отличии от всех других ее не пытались как-либо скрывать. На фотоснимках GoogleEarth отлично виден чёткий периметр  (хотя фотографии этого района плохого качества). Он и сейчас не зарос, хотя его уже 20 лет никто не чистит.
Второе это нетипичное расположение ангаров. Их здесь только 2 но зато они длинные и имеют выезды к стартовым площадкам с обоих концов. В большинстве баз для ракет Р-12 ангары и стартовые столы располагаются параллельно.
Третье это наличие множества небольших укрытий возле ангаров. При том они расположены парно только со сдвигом на 90 градусов по отношению друг к другу.
Четвертое, не смотря на то, что за много лет мародеры пытались унести всё, что можно было, но вокруг ангаров и в промежутках между ними ещё осталось очень много колючей проволоки натянутой спиралями Бруно».

6
Где-то через полгода службы на новом месте, по инициативе его начальника майора Грязнова Геннадия Павловича я оказался в небольшом, спаянном офицерском коллективе инженерного отдела дивизиона.  Майор Грязнов, капитаны Бух, Данченко, Виноградов видели во мне скорее коллегу, чем безропотного подчинённого. Потому и служились здесь мне куда легче, чем в подразделении. Хотя и загружен был по горло, исполняя не только свои обязанности, но ещё и прихватывая немалую толику прямых должностных обязанностей офицеров.
Именно  в инженерном отделе в конце концов я заработал самое ценное поощрение, о котором только может мечтать каждый солдат-срочник – краткосрочный отпуск на родину. Только за заслуги совсем на другом поприще.
Дело в том, что Геннадий Павлович возглавлял ещё и партийную организацию дивизиона. Приближался полувековой юбилей революции 1917 года, и кому, как не парторгу, было возглавить подготовку к этой дате. К тому же объявили полковой смотр художественной самодеятельности. Зная мои таланты и увлечения, Грязнов немедленно обратился ко мне. Не по службе, а, так сказать, по дружбе: « Выручай! Отпуск гарантирую!»

Какие проблемы? Не медля, сел за сценарий. А когда отцы-командиры его утвердили, подключил земляка, баяниста от Бога Сашу Коротчука, работавшего до армии в районном отделе культуры. В итоге такой концерт с ним на пару отгрохали – закачаешься!
В ноябре 1966 года дивизион назвали победителем полкового смотра, а наш сценарий полк взял за основу своего выступления на дивизионном смотре. И тоже победил.
Сашу немедленно привлекли к подготовке дивизионной самодеятельности к армейскому смотру, опять же на основе нашего сценария, а меня как ведущего заменили. Нашли лучше. Весной 1967 года,  как и обещал майор Грязнов, нас  с Коротчуком отправили на побывку домой.
А вот «дембельнули» Сашу по причине участия в юбилейном армейском  смотре художественной самодеятельности почти на месяц позже, чем меня.
7
Саша Заяц  Толя Седых
Как уже говорилось, ракетные войска формировались в основном парнями из крупных промышленных центров, столиц союзных республик, имевшими, как минимум, общее  среднее образование. В Тервете, в/ч 23460-б  я приобрёл друзей  и единомышленников в лице Саши Заяца из Питера, москвича Павла Федченко, Толика Седых из Саратова. Жаль  потерялись.

Автор: Владимир Максименко

Дата: 2012-02-22

Просмотров: 4220